Игоря Агишева я знаю с середины 1990-х. Он был тогда в Тольятти спортивным журналистом, руководил пресс-центром хоккейной «Лады», комментировал ее игры. И еще всегда куда-то бежал. Но ведь как у нас в жизни случается — ты часто пересекаешься с человеком по работе, видишь его годами, предполагая, что знаешь о нем многое, но на самом-то деле не знаешь ничего.
Постепенно я узнавал про Игоря все больше, и все больше удивлялся. Оказалось, он был одним из сильнейших еще в СССР ультрамарафонцев — самых отчаянных бегунов — и при этом одним из самых молодых. За 48 лет пробежал 186 тыс. км — это больше половины расстояния до Луны, при этом участвовал в тысяче соревнований, в том числе свыше 100 раз в классических марафонах, 79 — в сверхмарафонах (100 км, суточный и трехсуточный бег). Был победителем и призером десятков всесоюзных, всероссийских и международных забегов, а свои медали измерял не количеством, а килограммами. Также в 1988 году он был первым в Самарской области «айронменом» (железным человеком), преодолевшим классический триатлон (3,8 км плавание, 180 км велогонка и 42 км бег). Второй появился лишь четверть века спустя.
Много ли в нашей стране подобных людей? Мало, но они есть. Действительно, кто поймет, например, Форреста Гампа, который неожиданно сорвался с места и побежал, пока не кончилась дорога, потом пробежал весь город и округ, потом добежал до океана. И бежал без остановки три года. «Вы делаете это во имя мира? Ради бездомных? В защиту прав женщин? Окружающей среды? Животных?» — спрашивали его. А Форрест не понимал, почему они не верят, что можно бежать просто так.
Увлечения Игоря разделяет супруга Ольга. Она — чемпионка Всемирных ветеранских игр в триатлоне и вице-чемпионка в дуатлоне. Фото: Предоставлено Игорем Агишевым/РГ
У Агишева же причины для бега существовали. До 13 лет он был хилым, болезненным парнем, которого даже освободили от физкультуры. Но однажды в школе появился новый физрук, который стал вести секцию бега. Игорь записался в секцию. И — побежал… В школьные годы вставал в шесть утра и бежал 10 км, не обращая внимания ни на дождь, ни на снег. Зимой порой возвращался с обмороженным лицом, переодевался, шел в школу, а там занятия отменяли из-за мороза. Он бежал, а результаты не приходили, его обгоняли даже новички. И он понял, что его тренируют как бегуна на средние дистанции, а для него это просто мало, и стал увеличивать продолжительность бега. В 19 лет пробежал на чемпионате РСФСР свой первый классический марафон.
Окончив институт, по распределению попал в маленький город Тавда Свердловской области, где работал на механическом заводе. Здесь его беговой фанатизм шагнул на новый уровень. В Тавде мало кто занимался спортом, а уж бегать не желал никто. И вот появился один такой ненормальный, который каждое воскресенье накручивал по лесу 50-60 км.
— Летом там тучи комаров, которые на тебя набрасываются, и приходится держать хороший темп, чтобы убежать от них. Ну а зимой сильные морозы, — рассказывал мне Игорь.- Вставал в пять утра, пробегал 20-25 км, а потом еще полчаса пешком добирался до работы. Иногда жертвовал и своим обеденным перерывом, успевая пробежать 10-15 км. Многие просто крутили пальцем у виска. Но я старался не обращать внимания и вечером проводил еще и третью тренировку. За месяц набегал по тысяче километров. Пару раз даже попадал в больницу. Врачи снимали кардиограмму и хватались за голову: все, парень, ложись и помирай, у тебя тут такие патологии в сердце… Неделю я отдыхал в больнице, и показатели приходили в норму. Медики разводили руками, пока один из них не сказал, что для марафонца это нормально, обычная перетренированность.
Нечеловеческие нагрузки пошли на пользу только после девяти лет тренировок. В 23 года он впервые стартовал в 100-километровом всесоюзном пробеге по берегу Рижского взморья в Юрмале и неожиданно для себя сразу попал на пьедестал почета. Через год приехал в Одессу на суточный пробег. Сверхмарафонский бег в середине 1980-х в СССР только зарождался, и получается, Агишев стал одним из его пионеров. Бежать нужно было по 400-метровому кругу стадиона СКА с утра до следующего утра. Можешь сделать перерыв, чуть поспать и бежать дальше. Он решил на сон время не тратить. Ночью уже мало что соображал, смутно наблюдая лишь спины соперников, ноги сами несли его дальше — круг за кругом. Финишировал вторым, преодолев за сутки 216 км. В том году он пробежал 10 классических марафонов (42 км 195 м) и пять ультрамарафонов. Подобное повторялось и в последующие годы. Почти в каждом из ультрамарафонов он попадал в число призеров. Изъездил страну от Ашхабада до Архангельска.
В 1990-м участвовал в единственном в СССР трехсуточном забеге. Пробег проходил по тому же стадиону Одессы, но бежать нужно было уже 72 часа. Побеждал тот, кто пробежит большее расстояние. Игорь вновь решил не спать. Лишь один раз остановился на массаж и один раз забежал в сауну, которая была на стадионе. Но тактика оказалась неверной, нужно было просто вздремнуть часа три, как это делали другие. Последняя ночь далась невероятно тяжело, все было как в тумане, и все же за три минуты до конца бега Агишев успел замкнуть тысячный круг по стадиону, пробежав за 72 часа 400 км и 600 метров. Финишировал четвертым. А победитель того забега установил мировой рекорд — 474 км 815 м. Позже выяснилось, что в мире тот результат Агишева был пятым за всю историю трехсуточного бега и оставался таковым еще 10 лет.
После распада Союза появилась возможность выезжать за границу. Первую свою тысячу рублей Игорь заработал, выиграв в 1990 году 12-часовой пробег в Кишиневе, а затем ездил автостопом в Европу. Хотел заработать денег для семьи. В Германии жил у одного из немецких бегунов и, чтобы иметь хоть что-то на жизнь, мыл посуду в столовой. В конце концов стал бегать за немецкий клуб «Спиридон Рурайфель». Спустя три года в составе российской сборной отправился в Швейцарию на чемпионат Европы по суточному бегу, откуда наши вернулись с золотыми медалями. На соревнования ездил за свой счет.
— Зачем? — спрашиваю его.
— Когда бегу долго, стараюсь ни о чем не думать. Через час в голове не остается никаких мыслей, ты просто созерцаешь природу и не чувствуешь никакого дискомфорта. Я бы назвал это состояние медитацией на бегу. Хочется бежать и бежать, в организме раскрываются какие-то внутренние резервы, идет минимальный расход энергии, и время как бы останавливается, его попросту не замечаешь, — объясняет он.
— Насколько тяжело организм переваривает такие серьезные нагрузки, как суточный бег?
— Это только в сказках слезаешь с печки и превращаешься в богатыря. Невозможно встать с дивана и пробежать, например, 100 км. Для подготовки к сверхмарафонским дистанциям нужны годы тренировок. Ну а после суточного пробега требуется более месяца, чтобы организм полностью восстановился. Я за сутки терял 8 кг веса. Исчезает подкожный жир, это особенно на лице заметно: вваливаются щеки, скулы выпячиваются… Следующие после забега два-три дня заново учишься ходить, ноги попросту не слушаются. А по ступенькам спускаешься спиной вперед, так легче. Научившись ходить, затем снова начинаешь учиться бегать.
Из-за невыносимых болей в ахилловых сухожилиях я вынужден был на 20 лет уйти из сверхмарафона, но организм все равно требовал нагрузки, это уже как наркотик. Поэтому я продолжал бегать в свое удовольствие, но уже не такие сверхдистанции. А пять лет назад произошло чудо, боль ушла навсегда! И я снова окунулся с головой в ультрабеговую стихию.
Автор: Владимир Козловский, Российская газета
