Екатеринбург который день находится в волнении: в город вернулся маньяк по кличке «Электрик», известный тем, что казнил своих жертв током и наблюдал, как они корчатся в агонии.
Злодея поймали 15 лет назад, сумели доказать два особо жестоких убийства из шести предполагаемых. Судом он был признан невменяемым и проходил принудительное лечение в одной из специализированных клиник под Волгоградом.
Спустя годы в лечении наступила стойкая ремиссия, «Электрика» отпустили на свободу, и он вернулся в Екатеринбург. Какое-то время ему удавалось оставаться незамеченным. Но недавно в городе его все же узнали, выяснили, что он успел поработать уже в нескольких ЧОПах…
Людей волнует, кто и как контролирует такого рода пациентов после выхода из психиатрической больницы? Не опасны ли они для окружающих? Эти вопросы мы адресовали Артаку Галояну, заместителю главного врача психиатрической больницы №3 Екатеринбурга.
Артак Каренович, разве может выздороветь маньяк-убийца, его можно отпускать на свободу?
Артак Галоян: Сразу поясню, когда суд назначает человеку, совершившему даже самое страшное преступление, принудительное лечение, признав его невменяемым, то речь идет именно о лечении, а не наказании. Невозможно «приговорить» к лечению на 10, 15 лет или пожизненно. Мы врачи, а не система ФСИН.
Все зависит от психического состояния пациента. У кого-то уже наступили необратимые изменения личности, и он действительно вынужден будет провести в психиатрической больнице всю жизнь, а у кого-то со временем наступает качественная ремиссия и он перестает быть опасен для окружающих.
Каждые полгода врачебная комиссия в составе трех врачей по закону обязана принять решение и предоставить материалы в суд по состоянию каждого из таких пациентов. Считают ли врачи, что состояние больного позволяет перевести его в учреждение с менее строгими условиями содержания, оставить лечение в прежнем виде или усилить, когда это необходимо. Ну а суд, учитывая заключение психиатров, выносит свой вердикт.
«Электрик» не проходил лечение в нашей больнице, не могу комментировать его состояние, в том числе из этических соображений. Но есть немало примеров, когда пациенты, которые находились на лечении, в том числе с тяжкими преступлениями, достигали хороших результатов. И суд принимал решение о переводе их на амбулаторное принудительное лечение.
Один из самых распространенных примеров, это когда человек совершает преступление в состоянии острого психоза. Например, был пациент, обычный работяга, который убил соседа, когда у него возникла, как говорят в народе, «белая горячка». Или делирий, на языке специалистов. Убил и затем забыл болезненные действия. Когда у него прошла «белая горячка» и было проведено противоалкогольное лечение, ни в поле видения врачей, ни полицейских он уже не попадал.
А пациент может обмануть врача, создать иллюзию, что он вполне здоров?
Артак Галоян: Симуляция состояния — это все-таки из разряда распространенных мифов. Здоровый человек практически не может изобразить из себя больного, тем более больной выдать себя за здорового.
На комиссии врачи исходят не столько из того, что говорит пациент, сколько из комплекса симптомов, характеризующих его состояние. Учитывают наблюдение медперсонала за пациентом в течение его нахождения на лечении. Ведутся записи, как он реагирует на те или иные события. Периодически проводятся обследования с тестами, в которых заложено, в том числе, и исследование на возможную симуляцию. Кроме того, при малейших сомнениях суд всегда может направить пациента на судебно-психиатрическую экспертизу.
А кто наблюдает за такого рода пациентами, когда они выходят на свободу?
Артак Галоян: Поясню для начала, что в крайне тяжелой степени заболевания, когда человек совершил насилие или убийство, его направляют в учреждения специализированного типа с интенсивным наблюдением. Такие есть, например, в Волгограде и Казани. Там содержатся пациенты, требующие постоянного интенсивного наблюдения.
Если состояние больного стабилизировалось, врачи обращаются в суд об изменении типа наблюдения. Вплоть до амбулаторного, то есть на дому, но с периодическим посещением врача. В результате он находится под постоянным наблюдением специалистов, к нему и домой могут приехать. Если такой пациент по каким-то причинам теряется из поля видения, то врач обращается к полицейским.
Из психбольниц сбегают часто? Как охраняются такого рода учреждения?
Артак Галоян: Из учреждений интенсивного наблюдения не помню ни одного случая. Их охраняет ФСИН. И побег оттуда совершить все равно, что из тюрьмы. Из психиатрических больниц общего типа сбежать теоретически можно, но крайне сложно. На окнах решетки, санитары дежурят. В нашей больнице за последние лет десять лет не было ни одного случая побега.
А можно ли таким больным проводить операции, воздействуя на определенную зону мозга, чтобы купировать патологию?
Артак Галоян: Такие операции проводили в 50-60 е годы прошлого века. Но они не показали абсолютно никакой эффективности, поэтому так и остались в прошлом. А вот препараты для лечения пациентов с душевными расстройствами стали за эти годы куда более совершенными.
Но тут возникает другая проблема, многие из таких пациентов не считают себя больными, поскольку в силу недуга не могут оценивать свое состояние критически. Тогда помогают препараты пролонгированного действия. Пациенту ставят укол, и препарат поступает в кровь в течение месяца.
А в чем причина, из-за каких психических расстройств человек совершает убийства и насилие?
Артак Галоян: Исходя из статистики, совершившие преступления против человека, убийства, травмы — это чаще всего пациенты либо с шизофренией, либо с органическими расстройствами. В том числе и с умственной отсталостью, когда из-за когнитивных расстройств человек не осознает в полной мере последствия своих действий.
Из-за чего возникает шизофрения?
Артак Галоян: Это результат генетической предрасположенности. Есть исследования однояйцевых близнецов (с идентичным геномным набором), которых в детстве разлучили, и они воспитывались в разных семьях. Если один из них заболел шизофренией, то, по данным исследований, вероятность заболеть у другого в течение жизни около 50 процентов. А это огромная цифра. Получается, что при генетической предрасположенности вероятность заболеть в 50 раз больше, чем в среднем по популяции, и это напрямую доказывает генетическую теорию возникновения этого заболевания. Уже изучена часть генов, которые участвуют в процессе возникновения шизофрении.
А число больных с психическими расстройствами меняется с годами? Становится ли их больше?
Артак Галоян: Нет, процент всегда остается примерно одним и тем же. Например, больных шизофренией в обществе 1-1,5 процента с тех пор, как начали вести статистику по этому заболеванию. А это больше 80 лет.
Есть статистика преступлений, совершаемых людьми с психическими расстройствами, и поверьте, она гораздо ниже, чем в среднем по популяции среди людей без патологий. Все-таки подавляющее большинство злодеяний на совести вменяемых, вполне здоровых людей.
Источник: Российская газета
Фото: Photoxpress
