Участникам Сталинградской битвы памятна зима 1942 года. На огромном пространстве между Волгой и Доном ни днём, ни ночью не прекращались кровопролитные бои.
Гитлеровское командование стремилось вызволить из окружения трёхсоттысячную армию под командованием фельдмаршала Паулюса. В районах Котельниково и Тормосина сосредоточились крупные силы гитлеровских войск под командованием фельдмаршала Манштейна. Эта группа имела задачу, наступая от Котельниково на Сталинград, разорвать кольцо внешнего окружения.
12 декабря, после сильной артиллерийской подготовки, противник перешёл в наступление вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград и потеснил наши войска. По приказу Гитлера эта группировка должна была примерно 25 декабря войти в непосредственное соприкосновение с окружёнными войсками Паулюса. Однако планам гитлеровцев не суждено было осуществиться. Отражая атаки врага, советские войска готовились к переходу в контрнаступление из района Верхнего Мамона на Дону для решительного разгрома гитлеровцев. Оно и началось утром 16 декабря. Уже в первые два дня оборона противника на участке Новая Калитва – Монастырщина была сломлена. В прорыв устремились четыре танковых корпуса, чтобы сорвать деблокирование окружённой группировки Паулюса.
24-й танковый корпус, которым мне тогда довелось командовать, вырвался вперёд и, ведя бой с противником, день и ночь с ожесточёнными боями пробивался к намеченной цели – к Тацинской, где находился крупный аэродром гитлеровцев, с которого осуществлялось снабжение войск Паулюса по воздуху. Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Н.Ф. Ватутин приказал уничтожить аэродром.
К 19 декабря 24-й танковый корпус достиг Дегтева, а к вечеру 22 декабря подошёл к станице Скосырской. Но с ходу овладеть ею не удалось.
Помнится, с оперативной группой я выехал на наблюдательный пункт командира 4-й гвардейской танковой бригады полковника И. Копылова. Выслали разведку. Подошла 130-я танковая бригада. Вся ночь ушла на организацию взаимодействия танков с артиллерией. А на рассвете 23 декабря танки преодолели реку Быстрая вброд и ворвались на юго-западную окраину Скосырской.
Бой за Скосырскую шёл весь день, и только к 22 часам станица была очищена от противника, который отошёл на Морозовск. Противник потерял здесь убитыми 936 человек, уничтожено было 13 пулемётов, 3 орудия, подбито 5 танков.
До станицы Тацинской оставалось меньше 30 км.
А в это время вражеская группировка вела бои на реке Мышкова. До окружённой группировки Паулюса оставалось 40 км.
Обстановка требовала быстрых действий. Посоветовавшись с начальником штаба полковником А.С. Бурдейным, комиссаром корпуса И.З. Бахтиным и командирами бригад, я принял решение: дать небольшой, всего 2-3 часа, отдых личному составу, дозаправить боевые машины и продолжать выполнение задачи.
Ночью был выслан отряд, чтобы перерезать железную дорогу Сталинград – Лихая в районе станции Бобовня. В 3.00 24 декабря командир батальона капитан М. Нечаев доложил командиру 130-й танковой бригады: «Нахожусь в Бобовне». Ему было приказано выходить на восточную окраину Тацинской, оставив в Бобовне взвод танков с десантом.
Стоял густой туман. Противник нас не ожидал. Гарнизон спал. В 7.30 прозвучал залп гвардейских миномётов. Наши танковые бригады неожиданно для врага перешли в атаку. По аэродрому был нанесён удар и с запада и с востока. Танки подавили охрану аэродрома и начали расстреливать из пушек и пулемётов самолёты, мечущихся в панике гитлеровских лётчиков.
Вот как описывает эти события гитлеровский лётчик Курт Штрайт, которому в тот день удалось спастись. Спустя 10 лет, в 1952 году, он опубликовал в одной из западно-германских газет статью под названием «Кровавая баня в Тацинской»:
«Утро 24 декабря 1942 года. На востоке брезжит слабый рассвет, освещающий серый горизонт. В этот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются в деревню и на аэродром. Самолёты сразу вспыхивают, как факелы. Всюду бушует пламя. Рвутся снаряды, взлетают в воздух боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди.
«Стартовать в направлении Новочеркасска» — вот всё, что успел приказать генерал. Со всех сторон выезжают на стартовую площадку и стартуют самолёты. Всё это происходит под огнём и в свете пожаров. Небо распростёрлось багровым колоколом над тысячами погибающих, лица которых выражают безумие.
Один Ю-52, не успев подняться, врезался в танк и оба взрываются со страшным грохотом в огромном облаке пламени. Уже в воздухе сталкиваются «юнкерс» и «хейнкель» и разлетаются на мелкие куски вместе со своими пассажирами…
Всё это создаёт картину настоящей преисподней».
В боях за Тацинскую танкистам большую помощь оказал тринадцатилетний школьник Гриша Волков. На северной окраине станицы возле МТС командир танка лейтенант Мельник был остановлен мальчиком. Рискуя жизнью, он пошёл навстречу нашим танкам. Гриша показал место противотанковых батарей противника. Мальчик вывел танки в тыл огневых позиций врага. Танкисты смяли эти батареи и без помех ворвались на аэродром.
24-й танковый корпус уничтожил на аэродроме 300 боевых и транспортных самолётов противника, захватив на станции в эшелоне 50 самолётов. Там же был захвачен эшелон с танками, шедший на Тормосин. Наши сапёры уничтожили несколько десятков авиамоторов, 10 огромных складов со снарядами, бомбами и продовольствием, из которых с помощью авиации снабжалась окружённая группировка Паулюса.
С занятием Тацинской войска Паулюса оказались без снарядов, без горючего и без продовольствия. В то же время соединения гитлеровцев оказались под угрозой окружения. Передовые части 3-й гвардейской армии под командованием генерала Д. Лелюшенко уже были на подступах к Морозовску. Наступление Манштейна захлебнулось. Он вынужден был часть дивизии бросить к Тацинской и Морозовску. И не случайно гитлеровский генерал Ганс Дерр писал: «Кризис на этом участке принял драматический характер».
Подошедшие 6-я, 11-я и 23-я немецкие танковые дивизии, посланные Манштейном, к вечеру 24 декабря отрезали наш 24-й танковый корпус от тылов, а затем окружили его. У нас были на исходе снаряды и горючее, а враг наседал.
На помощь к нам стремились прорваться 25-й танковый корпус под командованием генерала П. Павлова и 1-й механизированный корпус под командованием генерала И. Руссиянова. Но гитлеровцы сдерживали их продвижение. Упорные бои развернулись в районе северо-восточнее Скосырской.
В эти же дни войска 2-й гвардейской армии под командованием генерала Р. Малиновского перешли в контрнаступление против основных сил группировки Манштейна. На реке Мышкова гитлеровцы были опрокинуты и обращены в бегство. Этому успеху в большой степени содействовало стремительное наступление войск Юга-Западного фронта.
Вот как оценивает создавшееся положение маршал Советского Союза А.М. Василевский, бывший в ту пору начальником генерального штаба Советской Армии: «Наш успех вынудил немецко-фашистское командование отказаться от намерения направить части и соединения оперативной группы «Холлидт» и 48 танкового корпуса в помощь Котельниковской группе. Их пришлось теперь бросить в район станицы Тацинской; туда же были направлены и находившиеся на подходе четыре танковых и четыре пехотных дивизии, предназначавшиеся ранее для усиления удара на Сталинград со стороны Нижне-Чирской».
Четверо суток части 24-го танкового корпуса, находясь в окружении, сдерживали натиск превосходящих сил противника. Танков оставалось мало. В 130-й танковой бригаде, например, их насчитывалось всего 7. Немногим больше было танков и в других бригадах.
Но, несмотря на это, воины держались мужественно. С большим воодушевлением мы восприняли весть о том, что наш корпус преобразован во 2-й гвардейский танковый корпус и ему присвоено наименование Тацинского. Стараясь оправдать это высокое звание, воины сражались по-гвардейски.
Как всегда, пример стойкости и героизма показывали коммунисты. Командир танкового батальона капитан М. Нечаев в жестоком бою личном уничтожил 6 танков врага. Но и его тридцатьчетвёрка была подожжена. Отважный офицер направил свою горящую машину на вражеский танк. Он погиб, до конца выполнив свой долг. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
К ночи 28 декабря положение в районе Тацинской было крайне напряжённым. Наши ряды сильно поредели. Боеприпасы кончались. И тогда в 3 часа ночи генерал Н.Ф. Ватутин прислал радиограмму. Он разрешил нам выходить из окружения.
Гитлеровцы не ожидали, что глубокой ночью корпус оставит Тацинскую и устремится на прорыв кольца. А мы так и сделали. Необычно построив боевой порядок углом вперёд, части корпуса протаранили боевые порядки противника и пошли в направлении хутора Михайлов.
На рассвете, при подходе к хутору Новочеркасскому, появилась авиация противника. Вскоре показались и танки. Они стремились закрыть брешь. Тогда мы развернули свои танки и ударили им в тыл. Гитлеровцы потеряли несколько танков и повернули назад. К 11.00 корпус установил связь со своими тылами.
Славу, добытую в боях, гвардейцы-тацинцы с честью пронесли в многочисленных боях с гитлеровцами. Они участвовали в знаменитом танковом Прохоровском сражении, освобождали Минск, штурмовали Кёнигсберг. Но бои в районе Тацинской запомнились особенно. Они вошли яркой страницей в боевую летопись советских танковых войск.
Василий Баданов, генерал-лейтенант танковых войск в отставке / Газета «Свет Октября»
Василий Михайлович Баданов (14 (26) декабря 1895 года, село Верхняя Якушка, ныне Новомалыклинский район, Ульяновская область — 1 апреля 1971 года, Москва) — генерал-лейтенант танковых войск (26.12.1942 г.). За рейд 24-го танкового корпуса на Тацинскую в декабре 1942 года был награждён первым орденом Суворова 2 степени. Командир корпуса с 19 апреля 1942г. по 26 июня 1943г.
