По экспертным оценкам, большинство пострадавших могли бы выжить, если бы первая помощь была оказана в течение первых пяти минут. Каждый второй мог бы остаться в живых, если бы помощь пришла в течение первых 10 минут.
«Когда все закончится, я отращу волосы, достану туфли и накрашу ресницы. А пока мое место там, где это все неуместно. Там, где происходит самое страшное, самое важное и жизнь зависит от самых простых действий», — написала после очередной поездки в Донбасс командир санитарного отряда «Красная зона» Марья Воронина. Среди пройденных курсов тактической подготовки в списке санинструктора — Российский Красный крест и Центр медицины катастроф.
Маленькая, хрупкая, в камуфляже, кепке и берцах, с короткой стрижкой, бритыми висками и разрисованными тату руками, с говорящим позывным Шухер, Марья скорее напоминает хулиганистого подростка, чем героя-спасателя.
Но по мнению курсантов и волонтеров, отправляющихся в зону боевых действий, Маша один из лучших инструкторов по оказанию первой помощи на гражданке и поле боя. На ее счету десятки спасенных жизней.
Мы сидим в свежевыкрашенном подвале на столичной окраине. Чтобы оплатить его аренду, Маша продала машину. Купив ведро краски и валики, вместе с друзьями привела подвал в порядок. Еще немного, и вечерние тренинги по сердечно-легочной реанимации и остановке кровотечения снова пойдут нон-стопом.
Отложить смерть — главная задача этой смелой и отчаянной женщины и ее коллег. Звучит пафосно. Но если загуглить статистику, пафос улетучивается. В пособии по тактической медпомощи сказано: «Если кровотечение из бедренной артерии не остановлено в течение 2-3 минут, то раненые не выживают в 100% случаев. Время исполнения — 15-20 секунд». По статистике, до 60% раненых умирают на поле боя от кровотечений, 10-15% смертей происходит от потери крови при ранении конечностей.
Когда вэсэушники обстреливали мирное Шебекино, один из инструкторов отряда Марьи оказался в самом центре трагедии. Она очень гордится, что коллега сработал грамотно. «Подготовка — это не пустые слова, — говорит Марья. — Подготовка спасает жизни».
На поле боя одной из причин летального исхода могут стать некачественные средства спасения.
Из огромного рюкзака, набитого всевозможными спассредствами, моя собеседница вылавливает сложенную ленту-липучку с пластиковой палочкой-закруткой. «Это медицинский турникет, — Маша расправляет ленту, делает петлю и надевает на руку, — он дает шанс остаться в живых даже с четырьмя ранеными конечностями и выжить в окружении, даже если оно длилось больше суток». Но ее коллеги-инструкторы регулярно находят у бойцов некачественные жгуты и турникеты, у них ломаются пластиковые пряжки, рвется затягивающая стропа — и человек погибает. «Недавно проверяли аптечки, у 30 ребят обнаружили турникеты без опознавательных знаков, которые ломались при наложении. Все пришло с гуманитаркой», — говорит она. Волонтеры не сильно разбираются в качестве. Маша думает, что если б они и сами собирались на фронт, купили бы то же самое. Опасными и бесполезными оказываются не только турникеты за 350 рублей (качественный стоит не меньше тысячи), но и жгуты для забора крови, гемостатические губки…
Чтобы понять, как под разрывающимися снарядами и кружащими дронами в грязи, крови и стрессе сработает отправленная гуманитарка, инструктор Воронина советует проверять качество отправляемого, а еще лучше — пройти любые курсы тактической медицины. Некачественная гумпомощь Машина боль. Но ее чувствуют и понимают не все. «В комментах некачественной гуманитаркой возмущались многие, а на бесплатный тренинг записались всего 14 человек», — сетует она. Но те, кто побывал на занятиях, все прочувствовали на себе: «Пощады не давали. Дали немного почувствовать, что может быть в реальности».
Чтобы понять, как под разрывающимися снарядами и кружащими дронами в грязи, крови и стрессе сработает отправленная гуманитарка, инструктор Воронина советует проверять качество отправляемого, а еще лучше — пройти любые курсы тактической медицины. Некачественная гумпомощь Машина боль. Но ее чувствуют и понимают не все. «В комментах некачественной гуманитаркой возмущались многие, а на бесплатный тренинг записались всего 14 человек», — сетует она. Но те, кто побывал на занятиях, все прочувствовали на себе: «Пощады не давали. Дали немного почувствовать, что может быть в реальности».
Отношение к событиям на Украине для инструктора Ворониной стало маркером на человечность. Равнодушие к чужой беде, гонки за уходящим личным спокойствием и комфортом вызывают у нее отвращение. За девять лет волонтерства Марья полностью сменила круг общения. «Общаюсь с людьми, для которых это важно». Спрашиваю, чувствует ли она разницу в отношении к жизни там и тут. «Сейчас уже нет, — отвечает. — Но раньше чувствовалось явно». Говорит, что сейчас к помощи подключается все больше людей, но среди них много тех, кого коснулось напрямую, у кого там мужья, сыновья, родственники, соседи. Но в ее отряде много и тех, кто понял, что пришло время менять смысл своей жизни. «Наш отряд — это люди, которые сделали шаг за рамки своего комфорта и эгоизма», — говорит она. «Живи в удовольствие, «чхай» на всех — совсем недавно это было очень крутой жизненной позицией, — напоминает Марья. — Но она оказалась всего лишь обычной трусостью и малодушием в красивой и удобной обертке эгоизма… Именно поэтому, когда ты тонешь, тебя снимают на смартфоны и только единицы протягивают руку».
Когда Маша говорит, что от запредельного эгоизма вылечит только фронт, она кажется мне жесткой и категоричной. Но она горячо убеждает, что пришло время выйти за рамки своего комфорта. В мирной жизни тоже полно сюжетов, когда можно помочь ближнему в опасности. И тут часто мешает безграмотность. Марья вспоминает историю про мальчика, который умер на уроке физкультуры от сердечного приступа. «Его можно было спасти, — уверена. — Нужна была сердечно-легочная реанимация, но никто не смог грамотно сориентироваться в ситуации».
Инструктор Марья Воронина — мама троих детей. Ее день дома проходит так же, как у всех среднестатистических женщин с детьми — «подъем, завтрак, школа, дом, убраться, приготовить…». «Дети знают, чем занимается мама?» — «Конечно». — «Что говорите им, когда уезжаете?» — «Еду людям помогать». «А они?» — «Мама крутая — гордятся».
В Донбасс она долго ездила одна. Теперь иногда с напарницей. «Обе подготовлены, знаем свои роли в непредвиденных ситуациях». Недавний выезд прошел «почти без сна». «И все же зачем вам эти изматывающие поездки?» Марья смотрит на меня как на предателя: «Это самый частый вопрос. Но тот, кто его задает, ищет оправдание для себя. У меня в голове установка — надо работать. Потом можно будет думать, плакать».
По материалам «Российской газеты»
Фото: «РГ»
