Невероятную историю бойца из Луганской Народной Республики с позывным Санта я впервые услышал от волонтеров и, честно признаюсь, поначалу в нее не поверил. Потом о Санте рассказали военные. А потом мне и самому довелось встретиться с живой легендой ЛНР.
Когда из старенького «Ниссана» бодро выскочил крепкий боец с дружелюбной улыбкой, я даже не сразу заметил, что он немного прихрамывает. А ведь передо мной стоял человек, дважды подрывавшийся на противопехотных минах. В первый раз Санте взрывом оторвало ногу, во второй — протез. И все же он снова и снова возвращается на фронт, воюет без ноги и более того — ведет здоровых бойцов на штурм.
«Черная вдова»
Первый подрыв произошел в 2017 году, когда Санта служил в разведке батальона «Призрак». Разведчики вышли на минное поле противника. Как старший группы Санта должен был двигаться четвертым-пятым в цепочке. Но обычно он занимает опасное место впереди, как наиболее опытный боец. Увы, опыт спасает не всегда.
— Бывает, кто-то насмотрится фильмов и потом удивляется: как можно подорваться на мине, ведь есть же миноискатели, щупы… Но на самом деле небольшую ПМН («противопехотная мина нажимная» — прим. «РГ») не всегда удается обнаружить даже при неспешном разминировании. А во время движения по серой зоне, когда нужно сохранять темп и скрытность — тем более. Когда я наступил на мину, почувствовал сильный удар, будто волна воды сбила с ног. В первые мгновения боль не ощущалась. Возможно потому, что пластмассовая ПМН-ка в основным поражает взрывной волной, — вспоминает Санта.
Мина, на которой он подорвался — очень коварная. Малозаметная и гарантированно убивающая или калечащая человека. Среди военных ее называют «черной вдовой», а наиболее циничные поклонники грубого солдатского юмора даже расшифровывают ПМН как «принесите мне ноги».
Санте разворотило правую ногу, кроме того, осколки мины и обломки кости серьезно повредили левую. При этом он чудом не подорвался на других минах: когда раненого эвакуировали, сослуживцы обнаружили вокруг него еще несколько ПМН, одна из которых лежала прямо под локтем Санты. Неловкое движение — и она бы тоже сработала.
Несмотря на тяжелые ранения, Санту удалось спасти. Сослуживцы вынесли его с минного поля и оперативно доставили в больницу. Попался хороший врач, который буквально по кускам собрал пораженную взрывом левую ногу. Правую пришлось ампутировать по колено. Когда Санта очнулся в реанимации и увидел лишь одеяло на простыне там, где должны быть нога, нахлынуло отчаяние. Однако длилось оно недолго.
— Примерно за год до моего первого подрыва при взрыве мины потерял стопу мой зять, который тоже служил в разведке. Наверное, тогда я свой лимит переживаний израсходовал. Сильно расстроился, конечно, в первый день реанимации. Но потом решил: хватит себя жалеть. Начал интересоваться протезами, расспрашивал, как можно поскорее встать на ноги. И меня, и мою семью всячески поддерживали сослуживцы. Однажды после их визита в больницу мама, вздохнув, сказала, что гордится мной: «У тебя служат такие молодые ребята. Страшно, если бы кто-то из этих пацанов, как ты, остался без ноги». Любой матери, конечно, тяжело такое говорить, но тогда ее понимание и эти слова мне здорово помогли, — рассказывает Санта.
Реабилитация заняла полгода. Пришлось практически заново учиться ходить на протезе. Сыграло свою роль и желание поскорее почувствовать себя самостоятельным.
— Помню, когда я встал на протез, то первым делом потихоньку вышел во двор и сел в машину. Нажимаю педаль — вроде, все получается. Прошу маму открыть ворота. Она открывает — я осторожно выезжаю. Еду по улицам и радуюсь от того, что теперь могу возить себя сам, куда захочу и никого просить не надо. Сразу настроение поднялось. Позже приезжаю на медкомиссию и сразу к врачам: что, мол, хотите меня списать? Те растерялись, говорят: «Вообще-то нет у нас такой задачи». Тогда хочу вернуться на службу, — говорю я. Ну хорошо, — разводят руками они. Так я пошел? — спрашиваю. Иди, — отвечают. Ну я и вернулся в свое подразделение. Меня там хорошо приняли, поначалу, правда, деликатно оберегали, но все же дали возможность выезжать на позиции. Некоторое время я проводил анализ разведанных и обучал молодых разведчиков. Ну и постепенно расхаживался, — рассказывает Санта.
Повоюем напоследок
Позже он настолько приноровился к протезу, что вновь начал выполнять опасные разведзадания.
Второй подрыв Санты тоже произошел на минном поле в серой зоне. Причем в этот раз группу разведчиков сопровождали сапер. Что, впрочем, не спасло от коварной ПМН.
— Молодой парнишка с миноискателем шел в лесочке по узенькой тропке передо мной. На пластмассовую мину, в которой очень мало металлических деталей миноискатель не среагировал. Сапер тоже ничего не заметил и переступил через ПМН-ку. А я сделал шаг и… В общем снова прогремел взрыв, и снова не было боли, только опрокинуло на спину. Первая моя мысль: какая нога?! А потом вдруг нахлынула детская такая радость от того, что протеза после подрыва на мне нет, зато вторая нога — на месте. Ей, правда, тоже досталось: осколками протеза повредило стопу, но ее залатали. Причем снова меня оперировал тот же доктор. Врач, конечно, был в шоке. Пошутил даже: «Это опять он? Выгоните его кто-нибудь, чтобы больше не приходил», — улыбается Санта. — Грубоватый дядька, но с юмором, и главное — классный специалист. А ребята потом нашли и принесли мне мой протез. У него взрывом оторвало носок на стопе, но остальная конструкция и удобный культеприемник уцелели.
Санта прикрепил стопу с другого протеза, и некоторое время ходил на таком ортопедическом «франкенштейне». Позднее волонтеры собрали деньги на новый качественный протез, и Санта опять вернулся в разведку. Он не только ходил на протезе в рейды в тыл врага, но и участвовал в боях и даже выносил раненых.
Однажды Санта едва не погиб в схватке за железнодорожную станцию на господствующей высоте.
— До нее было 250-300 метров от нашего сторожевого поста. И противник тоже проявлял к ней интерес: во время разведки мы обнаружили там следы. Занять и удерживать станцию нам не хватало сил, поэтому мы решили ее заминировать. Но когда выдвинулись туда, украинцы тоже вдруг вышли к станции. Завязался бой. Нас обстреливали четыре часа из всего, что было у противника. Чтобы прикрыть нас, вызвали артиллерию. Бой ненадолго стих, и я дал команду отходить. Всего нас было 12 бойцов, почти все с ранениями после боя. За время затишья ушли девять, остались я, молодой парень и один раненый. И в этот момент со стороны противника начал работать пулемет, в атаку пошли БМП и пехота. Было как в кино. Мы переглянулись с бойцом, и он говорит: «Ну что, Санта, повоюем напоследок». Потом 15 минут стрелкового боя, и противник почему-то вдруг откатился обратно. То ли наступавшие решили, что нас слишком много, то ли мы случайно подстрелили кого-то из их командиров. В общем опять наступило затишье, мы берем раненого, быстро перемещаемся к нашим позициям. Там нас подхватывают ребята. Тогда даже не думалось о том, что я на протезе. Совсем другие мысли были в голове. Но наличие протеза я прочувствовал в другой раз — во время боев за села Крымское, Сокольники и Причепиловка.
Мы шли на Светличное, и нас жестко накрыло минометами и артой. А после дождей поля и дороги вокруг превратились в болота. Я наступаю, протез засасывает, я вытаскиваю ногу, а протез остается в грязи. В общем, я был в таком состоянии, что готов был попросить, чтобы меня пристрелили, лишь бы не было таких мучений, — вспоминает Санта.
Зато позднее он лично повел бойцов на штурм Светличного. Причем шел на протезе в первых рядах штурмовиков. Комбат тогда неожиданно для Санты передал ему в подчинение весь батальон. Свой замысел хитрый комбат объяснил просто: если одноногий Санта на протезе возглавит штурмовую операцию, остальным будет просто стыдно не пойти следом в атаку. Так и произошло.
Штурм на протезе
— Мы стояли на краю Светличного. Я взял с собой четырех пацанов из разведки, которым полностью доверял, объяснил командирам, что они должны сделать, указали позиции противника, выявленные по результатам разведки и аэроразведки и говорю: «Выхожу с разведдозором. После моего выдвижения приступить к выполнению боевой задачи». Мы ныряем к домам, выходим на линию огня. Я не оборачивался, но все же краем глаза глянул из-за угла.
Вижу — штурм начинается. Все сработало.
После удачных штурмовых операций на отбитых позициях ВСУ остается много трофеев: техника, оружие, боеприпасы, экипировка.
— А протезов там не видели? — интересуюсь у Санты.
— Нет, — улыбается он. — Видимо, у ВСУ не принято воевать без ноги.
Санта же воюет до сих пор. Он получил еще одно серьезное ранение, после которого выжил чудом. В который раз уже! Украинский квадрокоптер сбросил сверху ВОГ (осколочный гранатометный выстрел — прим. «РГ»). Взрывом перебило бедренную артерию. Кровь тогда била фонтаном, а жгут на рану наложить оказалось невозможно. Во время эвакуации один из бойцов, как мог, прикрывал кровоточащую рану руками.
— Я потерял сознание от кровопотери. Ребята потом рассказывали, что когда открыли дверь машины, чтобы вынести меня, из салона хлынула кровь — столько ее натекло. Главврач и он же — хирург больницы в Кировске, куда меня доставили — оказался молодым парнем, который раньше никогда не делал сосудистых операций. Но бригада специалистов из Луганска приехать не успевала, и ему пришлось оперировать с телефоном. Врачу воткнули в ухо наушник, и завотделением сосудистой хирургии луганской республиканской больницы подсказывал ему по телефону, что нужно делать во время операции. Моя мама, узнав о случившемся, предупредила меня: «Если еще раз попадешь в реанимацию, домой можешь не возвращаться», — Санта весело смеется, вспоминая, как балансировал между жизнью и смертью. Потом, посерьезнев, рассказывает, о том, как пытается сейчас с помощью волонтеров создать эффективное подразделение аэроразведки.
А я слушаю и недоумеваю, почему этот человек, снова и снова выкарабкивающийся из лап смерти и упрямо возвращающийся на передовую, до сих пор не отмечен госнаградой или наградой Минобороны РФ. Это, кстати, стало бы неплохим подарком ко Дню рождения: в феврале Санта отмечает 53-летие.
Кстати
Позывной Санта появился накануне 2015 года. Тогда зимним вечером к позициям ополчения на окраинах Луганска вышел боец в бушлате, вязаной шапочке и с забитым до отказа вещмешком за спиной, похожим на мешок Деда Мороза. Боец раздавал по окопам и блиндажам принесенные из города еду и патроны. Кому-то отсыплет из рюкзака тушенки, кому-то «семерки». «Ну вот и до нас Санта-Клаус добрался!» — сострил кто-то из ополченцев.
Текст/Фото: Руслан Мельников
Источник: Российская газета
