Таких, как Юлия Мошева, — десятки тысяч. История каждого замыкается в его клетке, и дела до этого нет никому. Ближайшие люди, кроме родственников, которые знают об этом, — их соседи. Но именно они оказываются самыми равнодушными и самыми черствыми. Готовые сражаться из-за проема полтора на полтора метра насмерть.
В нашей стране инвалидов-колясочников нет? Встретить человека в инвалидной коляске на улице, а тем более в кафе, в ресторане — все равно что трубочиста увидеть на Красной площади. Это в каких-то далеких странах обычная картина: респектабельный гражданин в коляске почитывает газету где-то в парке. У нас таких инвалидов нет! И вовсе не потому, что они стесняются своего недуга, не выходят в люди. Да они просто заперты в своих квартирах, обреченные на домашнее заточение на долгие годы, они просто не могут спуститься со своего этажа, преодолеть пять-семь ступенек из своих лестничных клеток.
В четырех стенах
Дом, в котором живет Юлия Мошева, — обычная ростовская многоэтажка в центре спального микрорайона с отлично развитой инфраструктурой.
Дверь открылась сама по себе — как по мановению волшебной палочки. Юлия отлично владеет дистанционными способами управления, на службе у нее различные пульты, голосовые помощники. В квартире полный порядок современной молодой женщины, хотя я и застаю ее врасплох, с раннего утра, прихожу без всяких договоренностей, наудачу.
В раннем детстве у нее случилась беда, 4-летняя девочка повредила позвоночник, и с тех пор не может ходить. Родители все силы и душу вкладывали в свою девочку, благодаря им Юля выучилась, как все, закончила колледж, затем окончила институт сервиса, занималась спортом. Полученная профессия специалиста по сервису компьютерной техники помогает ей сейчас и жить, и подрабатывать.
Нерешенная проблема, которая ограничивает ее не слишком широкие возможности, — это невозможность выходить на улицу. Подъезды старых домов не предусмотрены для создания доступной среды. Узкие лестничные пролеты и марши не позволяют проложить дополнительно пандус — об этом есть заключение муниципальной комиссии. Сооружение подъемной платформы также невозможно. Раньше, когда были живы родители, они просто спускали на коляску с шестого этажа на лифте, а затем 6 ступенек лестничного пролета до крыльца подъезда по ненормативным аппарелям (самостоятельно по этим аппарелям спуститься невозможно). Но в 2021 году и отец, и мать один за другим покинули этот мир. И Юля, можно так сказать, света белого теперь не видит и полностью зависит от других людей.
Прогулки случаются в месяц, а то и в полгода раз, когда приходят помочь друзья. Ежедневно приходящий к ней соцработник поднимать клиентку не имеет права по инструкции: не более семи килограммов, написано там. Только водитель социального такси, если захочет, может помочь.
Выход есть
Однако свет в конце тоннеля забрезжил. В архитектуре дома предусмотрены были места общего пользования, среди них — колясочная — отдельная небольшая комната с окном, выходящим на противоположную входу в подъезд сторону. Если расширить подоконное пространство, сделав из окна дверь, то выход для Юли найден в прямом и в переносном смысле. Тем более там, за окном, широкий забетонированный стилобат, туда ведут лестничные выезды от трех имеющихся там контор — парикмахерской, нотариуса и центра детского технического творчества. В 2021 году здесь уложен асфальтовый пандус.
То есть всего-то дел — удлинить вниз оконный проем колясочной. В самом помещении убрать порожки и заодно поменять пол. Даже функционал помещения не изменится, здесь также можно хранить коляски, запирать дверь на ключ.
Сообразительная Юлия поняла это, когда увидела подобную трансформацию в первом подъезде, где из щитовой сделали адвокатскую контору. И вот с 2015 года начались ее мытарства. Обращения в районную администрацию не имели никакого эффекта, пока наконец в 2018 году девушка не пожаловалась в прокуратуру. Там проверили ситуацию и подали иск в суд на администрацию города, поправшую закон о защите прав инвалидов, и естественно, выиграли. Но долго сопротивлялись чиновники: то апелляции, то денег нет, то здание им не принадлежит, то сроки вышли. Но, в конце концов, в 2022 году город выделяет средства на реконструкцию, сделан проект и найден подрядчик. 3 октября 2022 года администрация Ростова заключила контракт с ИП Плякин на выполнение капремонта многоэтажки.
А 24 октября в МКУ «Управление капстроительства» поступило определение Ленинского райсуда по иску жителей МКД с третьим лицом ТСЖ «Сталь» о признании незаконными действия по проведению строительно-монтажных работ.
«Решением Ленинского райсуда от 14 декабря в удовлетворении исковых требований собственников дома о признании действий администрации города и МКУ, выразившееся в проведении строительных работ по реконструкции облика фасада дома путем демонтажа подоконного участка стены фасада с нежилого помещения (колясочной) во втором подъезде, с целью организации дополнительного входа с улицы без согласия собственников общего имущества, отказано», — говорится в официальном ответе администрации Ростова.
И — несмотря на решение суда, невзирая на узаконенный проект капремонта и проведение конкурса, которые, как известно, не согласуются без экспертиз и всестороннего контроля, дело монтировании двери застопорилось из-за того, что на капремонт нет согласия жильцов. Это при том, что для выполнения закона об инвалидах, обязанности создавать для них доступную среду обитания получения такого согласия и не требовалось.
«Установка пандуса, как и обустройство входной двери, ведущей из колясочной на террасу (стилобат), не может быть отнесено к реконструкции и капитальному ремонту дома, уменьшения общего имущества также не произойдет, при этом не будут использоваться средства фонда капитального ремонта и другие общие средства собственников. Таким образом, решения общего собрания собственников для осуществления таких мероприятий не требуется», — выдержка из решения Ленинского райсуда.
Давайте вспомним, легко ли на нынешних собраниях ТСЖ и прочих жилищных сообществ получить единодушное мнение. На собраниях жильцов побеждают те, кто громче. Большинство отмалчивается и готовы согласиться со всем, лишь бы их не трогали. Группы собственников, чрезвычайно расплодившиеся в сетях, вообще превратились в помойку мнений, где можно найти все, от крупиц здравого смысла до хамских перебранок.
— Летом, когда рабочие пришли делать ремонт, на улицу вышли активистки, становились на плитку и не давали работать, — об этом рассказывали сотрудники СКУ Капстрой, — вспоминает Юлия. — В соцсетях писали, что даже кипятком сверху поливали.
Не помогла и полиция: нет нарушений, никому ничего не сломали — нет и прецедента.
Что же за дом такой, думаю я, и иду по соседям.
«Пусть едет в новый дом!»
— Вы что, не видите, у нас старый дом. Тут негде повернуться! — с ходу начала возмущаться Ирина Лысенко из 64-й квартиры. Из смежной квартиры выходит гулять с детьми молодой сосед, и она призывает его присоединиться к обструкции инвалида. Тот кивает, но неактивно. — А вы представляете, как она будет ездить на своей коляске?
— А почему она не соглашается на переселение в новое жилье? Ей с 2017 года предлагают, причем предложения очень хорошие. И на Военведе, и в Ливенцовке, — об этом соседи судачат так возбужденно, что кажется, ими играет не жалость, а зависть. — Там новые дома, широченные коридоры. Грузовые лифты есть, отлично можно развернуться с инвалидной коляской.
— А вы, случаем, не ангажированы? — зависть сменяется подозрением. — А вот почему вы на общее собрание не приходили, все чиновники были здесь?
А вот почему на это собрание не позвали саму Юлию Мошеву? Ни соседи, ни чиновники не вспомнили ту, которой это очень нужно.
Осенью 2022 года, не в силах выполнить решение суда о создании доступной среды инвалиду, директор УКС В.А. Волобуев направил в арбитражный суд иск к ТСЖ «Сталь» — «о нечинении препятствий для доступа к нежилому помещению в целях его приспособления для нужд человека с ограниченными возможностями». Арбитражный суд иск удовлетворил и оштрафовал администрацию ТСЖ на 9 тысяч рублей, и с тех пор она заняла позицию нейтралитета.
— Со своей стороны мы все предписания выполнили — ключи отдали, помещение привели в порядок, — лаконично сказала председатель ТСЖ «Сталь» Ольга Бугаенко.
Управдом Галина Семенова ответила дипломатично:
— Я за то, чтобы предоставить Юлии Мошевой доступ к общедомовому имуществу. Но законным способом.
— А разве администрация города поступает незаконным способом?
— Нам не предоставили документы о безопасности для дома такой реконструкции.
Тут впору процитировать выдержку из многостраничного проекта ООО «Экспертный цетр», сделанного по заказу администрации города и принятого к реализации: «Проектная документация разработана в соответствии с заданием на проектирование, градостроительным регламентом, техническими регламентами, в том числе устанавливающими требования по обеспечению безопасной эксплуатации зданий, строений, сооружений и безопасного использования прилегающих к ним территорий».
Право жить
Одна за другой проходят встречи жильцов дома с администрацией, и каждый раз чиновники натыкаются на плотную стену противления. В итоге администрация города подготовила новый иск в суд на пересмотр способа исполнения решения об обеспечении инвалида доступной средой. И стала подыскивать Юлии Мошевой другое жилье.
Вот, например, квартира от застройщика в новом доме на улице Зорге, на условиях соцнайма. Казалось бы, прекрасная альтернатива — новостройка, широкий подъезд. Юлию возили туда посмотреть. «Эта квартира в состоянии стройварианта, там даже розеток нет, не говоря уже о полах, сантехнике и мебели. Как я там смогу жить и сама что-либо доделать? Санузел маленький, в него не проехать, надо только расширять, — говорит Юлия. — Мне обещают, что «вопрос адаптации будет рассмотрен в 3 квартале 2024 года». Но как жить весь год, и кто сказал, что обещания выполняются в срок и выполняются вообще, если уже сейчас чиновники утверждают, что квартира полностью адаптирована?» В новом доме «доступность» понятие условное. Подъемник как бы есть, но он для подъема грузов, а не инвалида, как им пользоваться, не показали, а «специалист по доступной среде» пояснил, что он — до первой поломки, потом его чинить никто не будет. С другой стороны дома есть эстакада — но опять-таки не для съезда на инвалидной коляске, а для автомобилей, ни поручней, ни колесоотбойников, и спуск по нему опасен для жизни из-за превышения угла наклона. Вполне логично, что Юлия опасается, что после переезда проблемы встанут намного серьезнее, чем замена оконного проема на дверной.
— Получается, администрация никогда не найдет общий язык с жильцами. А я оказалась заложником между этими сторонами. Все дружно хотят меня выселить. А как я там жить буду, никого не волнует, — переживает Юлия Мошева.
— Если бы нам сразу сказали, что технически невозможно сделать выход, мы бы с родителями, когда они еще были живы, шли бы по другому пути, нашли бы удачный размен. Но нас футболили, тянули с ответами, юлили. Теперь, конечно, я не в силах сама поменять квартиру, — говорит Юлия.
Сейчас у Юлии обустроенная квартира, приспособленная ко всем нуждам неходячего человека. Прекрасное месторасположение: «У меня тут друзья-помощники, инфраструктура, поликлиника, соцзащита, пенсионный отдел СФР — все рядом. Нельзя мне на окраину, чтобы никто не добрался», — говорит молодая женщина. Наконец, эта квартира и память о родителях, ее в далеком 1987 году Министерство обороны СССР выделило отцу Юлии, военнослужащему, специально в шаговой доступности от медучреждений. Наконец, это право Юлии жить в родном доме.
Автор: Лариса Ионова, Российская газета